ЭНЦИКЛОПЕДИЯ МИРОВЫХ СЕНСАЦИЙ

АДОЛЬФ ЭЙХМАН: Архитектор геноцида

  Адольф Эйхман бросил школу в пятнадцать лет, так и не окончив ее. В поисках смысла жизни он вступил в зарождавшуюся нацистскую партию и в ней обрел свою цель - истребление миллионов евреев в лагерях смерти охваченной войной Европы.

  Наиболее масштабным преступлением в истории человечества остается холокост - планомерное, педантичное, сознательное истребление шести миллионов евреев и убийство шести миллионов русских, поляков, цыган и прочих «низших», которые не отвечали извращенному представлению Адольфа Гитлера о расово чистом мире, управляемом его оголтелыми штурмовиками.

  Покоренные народы погибали от рук беспримерных злодеев - пьяных литовских и латышских Квислингов, одурманенных безнаказанностью полицаев, которые на захваченных нацистами восточных землях расстреливали своих же соотечественников из пулеметов; нацистских приспешников, которые пускали газ в камеры Освенцима и Треблинки; матерых берлинских уголовников, казнивших свои жертвы в подвалах главного имперского управления безопасности (гестапо) на Принц-Альбрехтштрассе, и других отбросов человечества.

  Откуда бы ни взялись эти разношерстные убийцы и где бы они ни творили свое черное дело, все они несут равную ответственность за преступления против человечества, совершенные в те двенадцать лет, когда власть в Германии принадлежала Гитлеру.

  В прямом смысле слова руки Эйхмана никогда не были обагрены кровью. Но именно в его чудовищно извращенном мозгу зародился план истребления миллионов евреев.

  Многие охранники концлагерей и головорезы-эсэсовцы на послевоенных судебных процессах утверждали, что они «лишь выполняли приказы», что неповиновение этим приказам означало для них угрозу подставить под топор собственную голову. А другие даже не пытались оправдываться и воспринимали обвинения как признание их заслуг перед рейхом.

Автор преступной системы

  Но нужно было обладать жестокой расчетливостью, беспредельно извращенной логикой, лишенной любых человеческих чувств вроде любви или доброты, чтобы перенести маниакальную теорию холокоста из глубин антигуманной нацистской философии на практику и воплотить ее в жизнь. У Адольфа Эйхмана такие способности оказались.

  Он по праву заслужил себе место в аду рядом с самыми жестокими злодеями-преступниками, оставившими в истории свой кровавый след. И хотя на мундире его никогда не было пятен крови, хотя он лично никогда не нажимал на курок, не будет преувеличением сказать, что Эйхман - самый зловещий убийца всех времен и народов.

  Именно Эйхман заставлял поезда со смертниками по четкому расписанию двигаться в преисподнюю концлагерей. Он разработал систему под названием «Окончательное решение еврейского вопроса», привлек людские ресурсы и организовал производство оборудования для воплощения этой дьявольской системы в жизнь. В конце войны он оказался в числе тех высокопоставленных нацистов, которым удалось скрыться и тем самым избежать правосудия.

  Родился Эйхман в 1902 году в немецком городе Золинген. Детство его прошло в Австрии, поскольку поиски работы привели его отца-бухгалтера в Линц.

  Папаша, Карл Эйхман, поддерживал в семье атмосферу строгости, бережливости и порядка. И тем не менее мальчик Адольф учился спустя рукава и предпочитал проводить время в безделье. Он обожал разговоры с бывшими служаками кайзеровской армии, воевавшими на фронтах первой мировой войны, с жадностью слушал их рассказы о боях и сражениях, их рассуждения о том, что Германия потерпела поражение по вине политиков, а не солдат. Позже, когда и в Германии, и в Австрии начали буйно разрастаться побеги нацизма, юноша с готовностью стал на сторону тех, кто считал, что поражение Германии было результатом международного еврейского заговора.

  К двадцати годам молодой Эйхман работал разъездным агентом одной из нефтяных компаний. Но его все сильнее обуревало желание связать свою судьбу с гитлеровской свастикой. Первого апреля 1932 года он вступил в австрийскую нацистскую партию.

Нацистский новобранец

  Когда экономическая депрессия в Европе да и во всем мире усилилась, Эйхман совсем бросил работу и отправился в учебный лагерь СС под Дахау, в двадцати милях от Мюнхена, рядом с тогда еще малоизвестным концлагерем.

  Здесь Эйхман прошел усиленный курс подготовки, после которого у него на всю жизнь остались шрамы на локтях и коленях - результат преодоления препятствий с колючей проволокой и битым стеклом. «За этот год я избавился от какого-либо чувства боли», - хвастался он позже. Пройдя курс обучения, Эйхман добровольно поступил в СД - службу безопасности СС. В 1935 году по распоряжению шефа СД Генриха Гиммлера он создал так называемый «еврейский музей» - отдел, единственной задачей которого был сбор сведений о еврейском бизнесе и недвижимости в Германии и Австрии.

  Эйхман, столь бездарный в школе, оказался на удивление способным учеником, когда дело коснулось «смертельных врагов рейха». Он тщательно изучал еврейские традиции, религию, образ жизни и вскоре стал непревзойденным знатоком в этой области.

Вкус власти

  В 1938 году, когда Германия без единого выстрела присоединила к себе Австрию, Адольф Эйхман впервые почувствовал вкус неограниченной власти над людьми. Он возглавил Управление еврейской эмиграции в Вене.

  Умело сочетая коварство и жестокость, Эйхман сеял ужас среди еврейской части населения древней столицы империи. Раввинов вытаскивали из домов на улицы и брили им головы; синагоги сносили с лица земли; магазины и квартиры, принадлежавшие евреям, грабили подчистую. У жертв отбирали все нажитое, совали им в руки паспорт с отметкой «Ю» («юде» - еврей) и приказывали в течение двух недель самим найти страну, согласную их принять. В случае неудачи перед ними лежал лишь один путь - в концентрационный лагерь.

  В Вене сын скромного бухгалтера сполна познал, что такое роскошная жизнь. Расположился он в прекрасном особняке, принадлежавшем до этого одному из членов банкирской династии Ротшильдов, питался в лучших ресторанах, пил уникальные вина из старинных подвалов и даже завел себе красавицу любовницу - просто так, для престижа, хотя уже три года был женат.

  К 1939 году Эйхман оказался в числе немногих приближенных Рейнхарда Гейдриха («вешателя Гейдриха», как его потом назовут) и получил звание капитана. Гейдрих был одним из избранных высших чинов СС, на которых Гитлер возложил задачу будущей «чистки Европы» от евреев и прочих нежелательных элементов. Он заметил блестящие успехи Эйхмана в деле превращения Вены из города, «свободного для евреев», в город, «свободный от евреев», и понял, что из того получится отличный подмастерье. В рекомендации на имя Гиммлера Гейдрих писал, что Эйхман способен «возглавить все еврейское направление». А у Эйхмана к тому времени уже сложилась своя концепция практического решения еврейского вопроса. Он назвал ее «Окончательное решение».

Фабрика смерти

  Когда грянула война, одной из первых оказалась растоптанной Польша. И начались зверства. Значительную часть польского населения составляли евреи, и первые центры уничтожения их появились именно здесь. Эти центры изначально не были концентрационными лагерями. Они создавались как предприятия для уничтожения людей сотнями тысяч.

  Новое управление под руководством Эйхмана, получившее краткое обозначение «ИД-IV» (в эсэсовских кругах его называли просто «ведомством Эйхмана»), первым делом занялось созданием гетто в крупнейших польских городах - Варшаве и Лодзи. По задумке Эйхмана, болезни и голод в этих проклятых местах должны были внести свою лепту в уничтожение евреев, с тем чтобы сэкономить столь дорогие для рейха боеприпасы.

  Эйхман лично контролировал эксперименты с передвижными «душегубками», когда евреев загоняли в закрытый грузовик и убивали выхлопными газами. Ему же принадлежит идея создания лагеря смерти на юге, в Освенциме-Биркенау, ставшего для евреев Армагед доном.

  В 1941 году, когда Гитлер вторгся в Советский Союз, перед Эйхманом, уже подполковником, открылось огромное поле деятельности на ниве уничтожения «неполноценных рас». «Душегубки» здесь оказались неэффективными. Массовые расстрелы евреев и славян требовали много времени и материальных затрат. Кроме того, как выяснилось, эта процедура плохо влияла на психику исполнителей.

  Эйхман добился у своего руководства применения более эффективных способов убийства, при которых волосы, золотые зубы, жировые отложения жертв можно было бы использовать после их смерти. Он запустил в дело «Циклон-Б» - газ, с помощью которого в Освенциме убивали по десять тысяч человек в день. Для этого использовались газовые камеры, оборудованные под бани. Эйхман аккуратно подсчитывал количество убитых, выводя рядом цифры полученной выгоды. Он так же скрупулезно учитывал каждый кусок мыла, произведенный из растопленного жира загубленных в концлагерях людей.

Одержимый

  В 1942 году на вилле в уютном берлинском пригороде Ваннзее, принадлежавшей ранее богатой еврейской семье, нацисты заключили окончательный и бесповоротный союз с дьяволом. В повестке дня стоял единственный пункт: «Окончательное решение еврейского вопроса в Европе». Эйхман тоже присутствовал на этом совещании.

  «Третий рейх» осуществил самое масштабное, самое массовое убийство людей за всю историю человечества. Уничтожение евреев по всей Европе, их истребление в лагерях смерти, да так, что поначалу это не вызывало подозрений ни у самих жертв, ни в нейтральных странах, было организовано мастерски. Эйхман метался по Европе, реквизируя эшелоны, необходимые для военных нужд, чтобы отправлять все новых и новых «врагов рейха» в газовые камеры и печи.

  Со времен средневековых полководцев, огнем и мечом уничтожавших европейские народы, не сосредоточивалась в руках одного человека такая дьявольская власть. Более прагматичные офицеры СС считали, что уничтожение евреев - дело второстепенное, а главная задача - победить в войне. Но только не Эйхман. Он постоянно и упорно требовал новые транспортные средства для своих жертв, новые контингенты охранников для концлагерей, новые цистерны смертоносного газа для камер.

  В 1944 году, когда войска союзников приближались к границам Германии, Эйхман обратил особое внимание на Венгрию. Эта страна имела статус союзницы Германии, и 800 тысяч венгерских евреев до поры до времени оставались в относительной безопасности. Эйхман воспринял этот факт как личное оскорбление. Он отправился в Будапешт, чтобы самому организовать их отправку в концлагеря. С середины мая до июля 1944 года 437 тысяч венгерских евреев были погружены в вагоны и отправлены на смерть. Как позже говорил Эйхман, это был один из самых радостных периодов его жизни.

  Уникальной чертой Эйхмана была искренняя вера в правоту своего дела. Он считал себя верноподданным служителем нацистских идей, который, подобно члену монашеского ордена, без остатка посвятил свою жизнь выполнению возложенной на него миссии.

  Годы сказались и на его облике, и на его поведении. Это был уже не тот разгульный Эйхман, который хвастливо раскатывал по улицам Вены в шикарном лимузине Ротшильдов, нагоняя страх на несчастных раввинов. К концу войны он похудел, выглядел усталым и мрачным, но глаза его постоянно горели фанатичным огнем. Он презирал всех, кто пытался скрывать то, что делалось во имя национал-социализма.

  Но крах, возможность которого Эйхман никогда не хотел признавать, неумолимо приближался. После интенсивных бомбардировок союзников большинство железнодорожных путей в Европе было разрушено. Лагеря смерти, расположенные в Польше, оказались освобожденными или полностью уничтоженными.

  В октябре 1944 года Эйхман был вынужден вместе с сотнями тысяч беженцев покинуть Будапешт. Вернувшись в горящий Берлин, он доложил Гиммлеру, что, по его подсчетам, четыре миллиона евреев были уничтожены в лагерях смерти и еще два миллиона погибли от рук карательных отрядов, которые действовали в России.

  Эйхман был доволен тем, что ему удалось достичь столь многого. Беспокоило его лишь то, что немалая часть работы оказалась невыполненной.

  Как отметил один историк, он омочил свою душу кровью.

Время платить по счетам

  В хаосе последних дней «третьего рейха» Эйхман исчез. В апреле 1945 года вместе с группой таких же фанатиков он отправился в горные районы австрийского Тироля, где намеревался сколотить отряд для партизанской борьбы с оккупационными войсками союзников.

  Но в тот самый день, когда группа достигла гор, спутники Эйхмана потребовали, чтобы он покинул их. Его репутация, его черная слава, как говорится, бежала впереди него. Армейские офицеры, понимая, что настал крах, вовсе не хотели оказаться замазанными той же черной краской. Так что Эйхману с оружием и небольшим запасом продовольствия пришлось удалиться по лесной тропинке в сопровождении адъютанта. Они затерялись в суматохе, охватившей в те дни Германию.

  За голову архитектора уничтожения миллионов людей была назначена награда. Десять бывших узников лагеря смерти в Польше создали спецгруппу, единственной целью которой было поймать Эйхмана и предать его суду. А тем временем Эйхман вместе со своим адъютантом сумел пробраться через всю Баварию, переодетый в форму капрала «Люфтваффе».

  Дважды Эйхман попадал в руки американцев. В первый раз они беспечно поручили ему присматривать за мойкой машин, и он сбежал в Мюнхен. Пойманный во второй раз, Эйхман утверждал, что служил лейтенантом в боевых частях СС.

  В лагере Обердахштеттен в Силезии Эйхман вел довольно сносное существование. Но вскоре туда начали поступать сообщения об учреждении в Нюрнберге трибунала для суда над военными преступниками. Сообщения эти пестрели словами: «Эйхман», «злодей», «организатор массовых убийств». Поняв, что его опознание лишь дело времени, Эйхман лихорадочно начал искать возможность очередного побега. Ему это удалось в январе 1946 года, когда он работал в бригаде ремонтников дорог. Он осел в отдаленном городишке Целле, где под именем Отто Хенигера прожил четыре года.

  Эйхман понимал, что оставаться в Германии ему нельзя: к 1950 году фамилия Эйхман и понятие «истребление евреев» слились воедино. С помощью ОДЕССА - подпольной организации бывших эсэсовцев - он раздобыл фальшивые документы и отправился в Южную Америку, где и скрылся на долгие годы под охраной старых соратников. Жена его, Вера Эйхман, и оба их сына прибыли в Аргентину в 1952 году тоже по фальшивым документам.

  Никакого раскаяния, никаких угрызений совести по поводу совершенного им во времена «третьего рейха» у Эйхмана не было и в помине.

Возмездие

  В 1957 году слепой еврей, живший в пригороде Буэнос-Айреса, очень заинтересовался человеком по имени Рикардо Клемент.

  Дело в том, что дочь этого старика встречалась с молодым человеком, который называл себя Николасом Эйхманом. В разговоре с ней он рассказывал, что отца его зовут вовсе не Рикардо Клемент, а Адольф Эйхман. Девушке это имя, конечно, ничего не говорило. Но для ее слепого отца оно прозвучало как гром среди ясного дня.

  Вскоре эта информация легла на стол Несера Харела - основателя израильской секретной службы «Моссад». Харел смог добиться разрешения Давида Бен-Гуриона, лидера молодого еврейского государства, лично возглавить операцию по захвату Эйхмана и преданию его суду.

  В 1958 году группа отборных израильских агентов тайно прибыла в Буэнос-Айрес, но семейство Клемент покинуло его двумя месяцами ранее.

  Лишь в декабре 1959 года одному из агентов «Моссада» удалось узнать, что Николас Эйхман работает здесь же, в городе, в мастерской по ремонту мотоциклов. Агент разыскал его и проследил путь к дому в унылом пригороде Сан-Фернандо.

  Израильская группа наружного наблюдения немедленно взяла «под колпак» дом Клемента. В течение нескольких месяцев сыщики наблюдали за лысеющим человеком в очках, мелким служащим местного филиала «Мерседес-Бенц». Но полной уверенности, что это именно Эйхман, у них не было.

  И вот 24 марта 1960 года человек этот явился домой с огромным букетом цветов. Израильские агенты были на седьмом небе от радости: проверка показала, что эта дата - день рождения жены Эйхмана. Как и всякий примерный муж, он решил преподнести ей по этому поводу цветы.

  В восемь часов вечера II мая 1960 года Адольф Эйхман попал в руки ангелов-мстителей из «Моссада». Его связали, уложили на заднее сиденье машины и отвезли в заранее приготовленное место.

  Первым делом израильтяне проверили подмышки захваченного в поисках вытатуированного номера, который присваивался любому члену высшего эшелона СС. Татуировки не было, однако на ее месте оказался багровый шрам.

  Рикардо Клемент не возмущался и не протестовал. Он спокойно посмотрел на своих похитителей и на чистом немецком языке заявил: «Я Адольф Эйхман».

  Десятью днями позже он уже был на борту самолета авиакомпании «Эл-Ал», направлявшегося в Израиль. Его вывезли из Аргентины, накачав наркотиками и переодев в форму пилота. Самолет еще «не коснулся посадочной полосы в Тель-Авиве, а Бен-Гурион уже объявил в кнессете, что Эйхман арестован и будет в Израиле предан суду за военные преступления.

  Если хоть кто-то ожидал увидеть на скамье подсудимых кровожадного монстра с ужасающими клыками, то он был бесконечно разочарован. Перед судом предстало банальнейшее воплощение злодейства в облике лысоватого, скрюченного человечка, помещенного в камеру с пуленепробиваемыми стеклами.

  На судебном процессе, который длился с 1 1 апреля по 14 августа 1961 года, со стороны Эйхмана не было ни раскаяния, ни вражды, ни скорби. Эйхман утверждал, что он не понимает, почему еврейский народ ненавидит его: ведь он просто выполнял приказы. Ответственность за истребление евреев, по его убеждению, должен нести кто-то другой.

  1 декабря 1961 года Эйхман был приговорен к смертной казни. 31 мая 1962 года он отверг обращенный к нему призыв протестантского священника покаяться, и его отвели в камеру смертников. Поднявшись на эшафот, он сказал: «Да здравствует Германия! Да здравствует Аргентина! Да здравствует Австрия! С этими тремя странами связана вся моя жизнь, и я никогда не забуду их. Я приветствую свою жену, семью и друзей. Я был обязан выполнять правила войны и служил своему знамени. Я готов».

  Прах Эйхмана был сожжен и развеян над морем. В память о нем на земле не была прочитана ни одна молитва.